[Система Виолетта]

В преддверии грядущего дня рождения Амелии, которая хотела про Боудику и про Валета.

"Родственники с дальних околотков Преисподней"

Девушки делятся на две категории – девушек и не девушек. В свою очередь, каждая из этих категорий поделена ещё на две – тех, кто умеет готовить и тех, кто «не очень».
В Энн-сити было полно как стэпфордских жён на минивэнах, так и беспечных посвистушек, перебивающихся едой из пластиковых ланч-боксов.
Пока первые, зажав под мышкой вертлявого карапуза, сверялись с журнальной вырезкой не перетушили ли они мясо и достаточно ли базилика в соусе, вторые, закинув ноги на офисный стол, упоенно уничтожали себя бургером.
Были ещё высокодуховные девы, потреблявшие в пищу Хайдеггера, кокаин и абсент. У женщин с едой вообще, как правило, многосложные отношения.
Но пару лет назад по Энн-сити вдарила гастрономическая революция, промаршировав по экранам десятками кулинарных теле-шоу, тысячами закладок на ю-тубе о том, как из ничего приготовить нечто, и средняя героиня-идеал обывателя облачилась в фартук вне зависимости от того, что было надето на её ноги: кеды, гриндера или шпильки.
Оппозиция под лозунгом «Make war, no cooks!» не преминула возникнуть, но её жестоко затоптала толпа баб с венчиками.
С тех пор девушки в Энн-сити начали делиться на тех, кто разбирается в питательном семейном меню с витаминами и тех, кто постиг дзен низкокалорийной диеты из аминокислот.
Домохозяйки компоновали белки с овощами в запеченной свинине, груфти косплеили тонких ценителей средиземноморских вин и бренди. На худой конец, можно было перейти в адепты сыроедения и радостно вещать всем знакомым, что в области экологически чистых продуктов и собирательства ты – непревзойдённый гуру.
Если бы Боудике довелось узнать о новом кастовом делении, она неизбежно отнесла бы себя к тем, кто «на худой конец». В страшном сне не приснилось бы Боудике, что худой конец – это сыроедение.

Строго говоря, ещё две недели назад Боудика не разбиралась даже в кефире из ближайшего мини-маркета. Весь её рацион составляли замороженные полуфабрикаты, готовые завтраки и лимонад "Буратино". Причём, и первая, и вторая категория продуктов возникала в её холодильнике исключительно из-за того, что лучший друг Боудики, Виолетте Сфорца, был человеком сердобольным и мужского пола - немаловажное уточнение, когда заходит речь о желудке. Смотреть на то, как Боудика опустошает пластиковые бутылки "Буратино" Валет отказался уже через неделю знакомства. Теперь каждое его появление на пороге стояло в одном синонимичном ряду с появлением сумок, набитых блинчиками, антрекотами и картофелем фри. Надо заметить, что из вышеперечисленного "в лицо" Боудика узнала бы разве что картофель, и то после предварительного знакомства с фритюрницей. С фритюрницей знакомились картофель и Валет, сама Боудика до недавнего времени о наличии на своей кухне подобного агрегата даже не подозревала. Если ей изредка доводилось слышать от Сфорцы это слово, то она легкомысленно относила фритюрницу к числу пленительных служительниц борделя, в котором Виолетте трудился.
Что касается блинчиков, то здесь воображение и память Боудики отсылали её в мутные воды преданий. Блинчики - это что-то такое, что готовила в детстве бабушка и что Амели из фильма Матье Кассовица пускает по каналу Сен-Мартен.
Рассказать, что такое антрекот, Вы не заставите Боудику даже под страхом смертной казни. Слово это она пишет с ошибкой. С тремя. Как с такими познаниями в орфографии и гастрономии дожила до своих лет - загадка.
Однако всё это можно занести в анналы истории. Две недели назад Боудику настигла волна... нет, это определённо было цунами.

Вернувшись в работы, где она битые четырнадцать часов наносила слоновий хобот на бицепсы-трицепсы качка из тренажёрки за углом, Боудика Мария дель Дука плашмя рухнула на диван перед телевизором. Диван жалобно скрипнул, телевизор радостно заверещал.
Лёжа вниз головой и хрумкая попкорном, Боудика переключала каналы. С её заброшенных на спинку дивана ног текла уличная водосточная жижа. Жижа не могла испортить дорогой ковёр, потому как ковру уже в принципе ничего не грозило.
Из телевизора на Боудику лезла Самара, в окружающей квартире царил неописуемо милый сердцу сраче-срач.
Внезапно дверь распахнулась.
- Мадонна миа, Санта-Лючиа!..
Моментально окопавшаяся за диваном Боудика, предчувствуя жестокий рэкет, изнасилование и битьё по почками, баллистическим ударом отправила на возникшую в дверном проёме матрону попкорн.
Матрона утёрлась. Из-за спины матроны, как горох, посыпались дети разного возраста, а также обоеполые представители поколения олдскулл.
- В-вы ктоо?.. – Жалобно проблеяла из-за дивана Боудика.
- Люююдк, а Люююдк, слыыышь!.. – Донесла фронтовая линия с украинским акцентом, - Твоя дочь допилась до зелёных чертей и белой горячки! Она вконец разблудилась! Она отрекается от семьи на пороге халупы, которую подарил ей Максимо!
В огромных глазах Боудики строчило телеграмму Отчаяние.
Апокалипсис всё-таки наступил.
Учитывая вероисповедание и происхождение Боудики, настигшая её волна родни из дальнего закордонья, точкой отсчёта и местом посадки своего генеалогического древа считала солнечную Италию. Однако в её шарообразные ряды по неведомой прихоти затесались и суховатый скандинавы и жизнелюбивые выходцы с Майдана.
Однако Италия превалировала. Первое, что узнала о жителях своей далёкой и милой родины Боудика, - они сплошь и рядом гурманы. Двухметровая Матильда, чей интеллект сконцентрировался в туго натянутом платье чуть пониже грудной клетки, нависла над Боудикой с огромным черпаком:
- Ты не будешь хорошей женой, если не научишься готовить ризотто. - Безапелляционно заявила она.

неделю спустя

Вошедший в квартиру Виолетте Сфорца, мягко говоря, немного обалдел от засилья родственников-гастарбайтеров. Родственники тоже немного обалдели. От вида самого Виолетте. Тётя Джульетта на пару с тётей Карлой обступают Боудику и принимаются в оба уха шептать, что такое сокровище необходимо сию секунду хватать и вести размножаться в райские кущи, не то материал пропадёт.
- Разве не это является целью жизни каждой порядочной девушки?! - Вопрошают они.
Пока Боудика сквозь зубы цедит, что совокупление под кустом точно не является, Валет успевает прицениться к стоящему на плите чану и поинтересоваться что случилось с её стиральной машиной и почему она решила устроить стирку "колорит а-ля рюсс".
- Это суп. - Что?
- Суп с мидиями по семейному рецепту, - хмыкает Боудика, извлекая из-за спины поварёшку, - Ты знаешь, я теперь отлично разбираюсь в морепродуктах, пасте, китайской лапше, роллах-маки и копчёной оленине.
Валет делает рукой неопределённый жест, несколько напоминающий "чур меня, чур":
- А в оленине-то почему?
- Благодаря двоюродному дядюшке снохи кузины моей матери. Он из Норвегии, - Боудика отгораживается от тётушек поварёшкой и театрально шепчет, - По слухам это был жуткий мезальянс.
Пока Валет пытается выяснить кто совершил мезальянс - дядюшка, сноха или кузина, его пиджак от Армани атакуют родственники младшего поколения. В результате друзья не досчитались: трёх фантиков от жвачки, грамма кокаина, фляги с коньяком, документов сомнительной важности и маленького золотого брелока, который вечером в торжественной обстановке следовало преподнести некоему значительному лицу.
Младшее поколение, от четырехмесячного Матео до двенадцатилетней Алисы было притащено старшим со всей квартиры за уши, подтяжки и косы, и теперь, после пятнадцатиминутного вытирания покаянных слёз и возмущённых воплей, честно выворачивало карманы. Фантики от жвачки обнаружились в штанишках семилетнего карапуза Марчелло, где Валет их и оставил, впрочем, как и документы, всплывшие в мыльной воде раковины и всё равно уже непригодные для прочтения. Грамм кокаина сгинул бесследно, а флягу с коньяком, как втихаря подозревала Боудика, присвоил тот самый дядюшка из Норвегии, наверняка выторговав её у какого-нибудь племянника с коммерческой жилкой.
Более незлобивого менеджера борделя, чем Валет, в природе, скорее всего, не существовало. Он легко согласился расстаться со всем движимым имуществом, включая пиджак, презентованный Алессандро - будущему жиголо, занятому на данный момент поисками первой жертвы. Вместе с пиджаком Валет снабдил Алессандро рядом ценных указаний, заключив их мягким пожеланием всё-таки вернуть в своё распоряжение последний пункт из списка пропаж.
- Брелок... - протянул Алессандро, - Сдаётся мне это та золотая луковица, которую Карла бросила в суп. Она несколько слеповата, знаешь ли...
Пока возмущённая Карла опровергает предположения о своей слепоте, Валет и Боудика с ужасом смотрят на кастрюлю, до краёв переполненную кипящей массой насыщено-оранжевого цвета. Валет ненавязчиво интересуется не осталось ли в кладовой Боудики какого-нибудь напоминания о прошлогоднем любовнике-дайвере. Боудика ненавязчиво отвечает, что, если и оставалось, то предприимчивые родственники давным-давно отнесли всё ценное из её квартиры на барахолку. Максимум, что она может предложить - это напоминание о её позапрошлогоднем любовнике-рыбаке.
Следующие полчаса, вооружившись сачком с длинной ручкой, Валет постигает суть фразеологизма "ловить рыбку в мутной воде". Когда задача выполнена, он спрыгивает с края кастрюли и, сияя ослепительной улыбкой, спрашивает, не пробовала ли Боудика подсыпать родственникам в еду цианид.
Боудика вздыхает:
- Не сработает, я уверена. Это родственники с окраины ада.

ту би контьюнд мэйби

@темы: приторговываю собой, Валет

Comments

я рыдал
и мне очень жалко боудику! быть в семье, это ж аааааа
должен заметить, она стойчески держиццо, я бы так не смог.
вообще, аняня! ты порадовала меня безмерно

[Система Виолетта]

я ещё, может, таки сподоблюсь на продолжение,где Боудика и Валет таскали родственников по музэям и присматривали жертву для Аллесандро).

ооооо, это было бы чудесно, меня как раз весьма заинтриговала линия про алессандро)

[Achenne]

травища забориста)

слышала, виолетта? люди видят его рады!