***

[violencesystem]

Я задолжала Амелии две кинорецензии но что-нибудь старое и что-нибудь новое и обе они про докторов. Со страхом жду того момента, когда мне придётся писать про что-нибудь голубое и что-то, взятое взаймы, но да речь но об этом.

Опус первый: «Воображариум доктора Парнаса»

Что я знаю о Хите Леджере? Немного. Был такой юноша, который родился, развивался и то ли женился, то ли просто сношался, оставил после себя ребёнка, на имя которого, снявшиеся в «Воображариуме» Депп, Лоу и Фаррел перечислили свои гонорары. Снялся в «Десяти причинах моей ненависти», «Казанове», «Горбатой горе», где целовался с Гилленхалом, в «Братьях Гримм» и чёрта в ступе где ещё, а потом умер, и моя френдлента на ЖЖ орошала виртуальность слезами.
О «Воображариуме доктора Парнаса» я знаю ещё меньше. Я его просто смотрела. Поэтому вся предвзятость из текста ниже – моя собственная, и я на этом настаиваю.
Итак, дырявый занавес открывается, мы видим декорированную сцену, гримированного Гермеса, дремлющего доктора с лысиной, выкрашенной в алый цвет, компактного карлика, нимфетку и толпу пьяниц, один из которых, смачно похабничая лезет на сцену, чтобы полапать нимфетку за красиво развитые вторичные половые признаки. Нимфетка делает финт хвостом, пролетает сквозь зеркало и увлекает паршивого мудака в Зазеркалье. Зазеркалье схопывает мудака в лучших традициях Голливуда, то есть, смешав ханжество и библейский подтекст, на фоне замечательной компьютерной спецухи являет сделку а-ля Воланд со свитой, а так же «А я тебе говорил – не ходи? Я говорил – с лестницы спущу?.. Ну вот и не обижайся». Собственно, что? Мерзкая пьянь лезла к нимфе с бесовщиной. Мерзкая пьянь навернулась на коряге (дело происходило в дремучем лесу), приложилась мордой, морда от этого видозменилась до полной невменяемости. В тоске и печали смотрит пьянь в глади озёрные на новый лик свой, а со всех сторон летят в пьянь бутылки. И тут её так красиво подхватывает стая медуз, оседланная ельфами и увлекает на орбиту.
- Я принимаю сухой закон! – кричит жертва серпентария Воображариума, - Я буду его ярым служителем и адептом!
- Сириоз ли?.. – осведомляется ельф.
И медуза кидает покаявшегося грешника пред ступени храма, озарённого светом.
Храм начинает долго и нудно вещать в том духе, что вот одно рисовое зёрнышко способно перевесить чашу весов, через тернии, друг мой, ты познаешь нирвану и небо в алмазах…
А рядом с храмом из-под земли вытанцовывается бар.
Выбор грешника очевиден.
Слиняв от многовековой мудрости, и да, это в последний раз, в самый последний, он кричит:
- Мужик, мне двойной!
И взлетает на воздух уже вместе с баром.
Крэш-бум-бэнг, урок морали окончен, дьявол в этой истории появится ещё не раз, переходим к следующей сцене.
Доктор Парнас навешивает люлей нимфетке, которой нельзя в Зазеркалье.
Доктору Парнасу больше тысячи лет, как и гласит зазывала на его представления, но зазывала – никудышный пиарщик, промоушен у шоу поставлен слабо, а потому доктор Парнас – тысячелетний нищеброд.
Нимфетка – дочь Парнаса, которую дьявол приберёт к рукам, когда ей исполнится 16 весён, она про это не знает, а когда узнает, разумеется, устроит истерику.
Ещё есть карлик – помощник Парнаса, сэр Перси.
И Антон – «Гермес», помощник рангом пониже, очень сохнущий по нимфетке.
Вся эта гоп-компания весело и со свистом путешествует на конструкции, весьма напомнившей мне «Ночного рыцаря», если бы последний оснастили лошадиной упряжкой.
Всё, повторюсь, оч. Красиво.
Замут, лёгший в основу этой картины, обрадовал бы меня, исполняйся мне, к примеру, 12. Истинная магия среди нас, но мы, зашоренные мерзкие людишки, не видим того, ибо мерзки и зашорены. Чудеса падают под наши ноги, и мы их мстительно топчем, хрумкая попкорном.
Гоп-компания кудесников-отщепенцев в лучших традициях богемы скитаеццо тудэмо-сюдэмо, прозябает на свалках и собирает яблочные огрызки. При этом их дизайнерски порванный шмот, в котором смешались хиппи-ханьфу, индийские мотивы, и ваще куда без многонациональных культур в наше время, меняется на героях в среднем каждые минуты три, не забыв обрасти живописными аксессуарами.
Оч. Красиво, но для моего восприятия было оч. Чересчур.
Дух вечного бродяжничества истребили на корню.
Уже нимфетка, сокрывшись в недрах волшебного транспорта, чуть ли не в декольте ныкала журнальчег «Домашний очаг».
В самом деле, публика кинотеатров чахнет за офисными столами и мечтает о сказке. Грешно не сказать публике, что сказка тоже мечтает о ней.
Главгероя, в исполнении Хита Леджера, нашли под проливным дождём, под мостом и в петле. Весь в белом, на челе мистические символы начертаны киноварью.
У главгероя амнезия, довольно скоро сошедшая на нет, но прошлое его покрыто тайной зловещей и усиленно изображая для спасителей Иванушку-дурачка и одновременно всячески демонстрируя зрителями, что он – хитрый жук и вообще не лыком шит, Хит Леджер устраивается в «Воображариум» и устраивает тааакой промоушен.
А потом он первый раз падает в Зазеркалье, превращается в Джонни Деппа, и с этого момента фильм, который поначалу мне нравился (в конце концов, радовал визуально!) превратился в глобальный пиздец.
…По окончании просмотра в голове осталась мешанина компьютерных образов, хорошенькое личико главгероини и…
А что сказать-то хотели?
Дьявол в котелке и что-то там такое наподобие прописных истин, упакованных в глянцевый покет-бук, сдобренный подобием же чорного юмора.
Оч. Красиво. Перегружено. Передержано.
Впечатление такое, что вбухано немало денег.
Эх, а так хочется, чтобы «Гуляй ребята, по паре сотен на нос и ящик пива на всех!»
Но это мне в другое время и в другие географические широты.
Америка, в лице «Воображариума», знать не знает, что такое «дух вечного бродяжничества» и, словно бы, порицает его заочно.
А мечте, на мой скоромный вкус, быть красочной совсем необязательно.